Московский авиационный центр — учреждение, занимающееся спасением людей с помощью санитарной авиации и пожарных вертолетов в условиях города. Во время крупного пожара в торговом центре “РИО” на Дмитровском шоссе в Москве три вертолета авиационного центра доставили семерых пострадавших в НИИ имени Склифосовского и клиническую больницу имени Ф. И. Иноземцева. О создании Центра, количестве спасенных людей и о том, почему эта структура действительно уникальна рассказал директор центра Кирилл Святенко.
— В каких ситуациях применяют вертолеты Московского авиационного центра?
— Мы работаем в основном по автоавариям, по инфарктам, инсультам, когда пострадавшего необходимо экстренно доставить в больницу. То есть стараемся как можно быстрее помочь при любой беде. Чаще, конечно, наши вертолеты привлекаются на ДТП. Крупные пожары случаются не так часто, потому что сейчас проводится большая работа по их профилактике.
В этом году вертолеты МАЦ тушили сильный пожар в Лубянском проезде. Другие серьезные пожары, к тушению которых привлекались наши вертолеты, в основном были на промышленных объектах, например, завод “Серп и Молот” в 2016 году.
Пожар в «Москва-Сити» в 2012 году вообще был знаковым даже в истории мировой авиации, потому что небоскребы ночью при таком ветре и отрицательных температурах вертолетами никто не тушил. Пожар был сложным, в очень плохих метеоусловиях: недостроенная башня, строительные краны, что осложняло тушение.
— Случалось ли авиации Центра работать за пределами Москвы?
— Мы работаем в интересах города. Если правительство Москвы ставит задачу вылететь за пределы Москвы, мы ее, конечно, выполняем. Это случалось не раз. Вертолеты центра летали по поручению правительства Москвы в Грецию, а также в Сочи, где обеспечивали Зимнюю Олимпиаду 2014 года. Причем спортсменов эвакуировали только наши вертолеты, мы помогли тогда десяти олимпийцам. Кроме того, авиация центра работала во время крушения “Невского экспресса” в Тверской области зимой 2009 года, а также авиакатастрофы в Смоленске самолета Ту-154 с польским президентом на борту.
— В каких случаях принимается решение о привлечении пожарного вертолета к тушению пожаров?
— Есть расписание выездов, утвержденное мэром Москвы, с категорированием пожаров. Начиная со второго номера сложности тушения пожаров и выше, привлекается наш пункт управления и дальше руководитель штаба пожаротушения оценивает обстановку и принимает решение, нужна ли ему авиация. Например, если горит подвал в доме, то нет смысла вызывать вертолет. Если же горит крыша и произошло обрушение, то вертолет — это очень эффективное средство тушения, потому что Ка-32 точечно сбрасывает за один сброс 5 тонн воды, а Ми-26 — 15 тонн.
— Справилась ли бы ваша авиация, например, при тушении пожара в лондонской высотке?
— Помните, горела Останкинская башня, необычный был пожар — высота немереная и тушить нечем? У нас есть вертолет, разработанный специально для таких целей. Это вертолет Ка-32, оборудованный системой горизонтального, вертикального и бокового пожаротушения с помощью водяной пушки, которая может подать 3200 литров воды в очаг пожара. Грубо говоря, это летающая пожарная машина с брандспойтом, которая тушит здания любой высотности. В Лондоне было отдельно стоящее здание, оно горело как свечка, для вертолетов там были удобные подходы. В принципе, если бы использовался пожарный вертолет, таких тяжелых последствий бы не было.
— Сколько человек удалось спасти благодаря санитарной авиации?
— Только в этом году вертолетами Центра были эвакуированы в медучреждения 326 человек, в прошлом году мы спасли 821 человека, привлекались на тушение пяти пожаров. Всего с 2009 года, когда вертолеты начали привлекаться для эвакуации пострадавших, нашими силами спасены более 4 тысяч человек. Мы за все время работы не потеряли ни одного человека.
— На сколько оперативны вертолеты Центра?
— Если проходит команда на применение вертолета, то он вылетает уже через 4-5 минут. То есть мы в крайнюю точку города прибываем через 7-12 минут. Все зависит от ситуации. Сначала на место ЧП прибывают спасатели, врачи или правоохранители, которые принимают решение о вызове вертолета. Нас вызывает оперативный дежурный Центра экстренной медицинской помощи. Каждый день на 12-часовом дежурстве находятся по три санитарных вертолета и один пожарный, на круглосуточном дежурстве.
— Переходит ли ваша команда на усиленный режим дежурств во время крупных мероприятий, таких как Кубок Конфедераций или Чемпионат мира по футболу в 2018 году?
— Чемпионаты и другие масштабные мероприятия не проходят бесследно для нас. Хотя у нас ежедневно дежурят три вертолета, на время проведения таких мероприятий мы составляем график так, чтобы концентрация наших сил на этот период была максимальной. Если матчи проходят вечером, то мы сдвигаем дежурства на вечер, если ночью — на ночь. Распределяем силы, чтобы не ослабить нашу повседневную деятельность.
— Сколько летчиков и врачей сейчас в Московском авиационном центре?
— В летном отряде работает более 70 человек. Среди наших летчиков есть единственная, кто летает над Москвой, женщина-пилот Екатерина Орешникова. Сейчас она освоила новый тип вертолета. В медико-спасательной службе — 40 человек. С медиками мы работаем по соглашению с Департаментом здравоохранения Москвы. Таким образом, у нас сформирована совместная авиамедицинская бригада — наши анестезиологи-реаниматологи и врачи Центра экстренной медицинской помощи (ЦЭМП), вылетающие на происшествия. Это единый механизм, который позволяет функционировать санитарной авиации. Еще один плюс наших врачей и врачей ЦЭМПа — они имеют квалификацию спасателей, ведь только они имеют права находиться в зоне чрезвычайной ситуации. В отличие от нас, медики «скорой помощи» не могут войти в зону ЧС. Наши врачи уже работают там как спасатели, то есть извлекают пострадавших, деблокируют их из каких-то конструкций, оказывают первую помощь. Затем на вертолете доставляют в больницу. Так работает наша система.
— Проводятся ли дополнительные тренировки или курсы для летчиков и врачей Центра?
— Проводятся регулярно. Тренироваться приходится много, исходя из специфики работы, ведь мы не знаем, когда и где что-то произойдет. Мы должны быть готовы всегда и ко всему, поэтому мы вынуждены и летать, и тренироваться, чтобы поддерживать навыки, что называется, в горячем состоянии. Подготовка к вылету включает практически все службы, начиная от бухгалтерии и заканчивая наземными службами, которые готовят вертолет, заправляют его, осматривают, медики проводят предполетный осмотр пилотов. Кроме того, наши пилоты каждые семь месяцев проходят повышение квалификации на специальных тренажерах в Германии.
— Какая техника сейчас у вас на вооружении и достаточно ли взлетно-посадочных площадок на территории Москвы?
— Московский авиацентр начинал с трех вертолетов — двух Ка-32 и одного Ми-26. На сегодняшний день у нас уже десять вертолетов — три Ка-32, один Ми-26, пять медицинских вертолетов ВК117С-2 и один вертолет Bell 429. И парк периодически пополняется. Решения о закупке вертолетов принимает Правительство Москвы. Сейчас в нашем оперативном управлении 29 вертолетных площадок, шесть из которых находятся у городских клинических больниц, одна на 35-м км МКАД и еще 22 — на территории Новой Москвы. Но есть больницы, где нет оборудованных площадок. Но вертолет может приземлиться фактически в любом месте. Летчики, имеющие соответствующие навыки и умения, могут с воздуха подобрать площадку, где можно приземлиться. Например, в 9-й детской больнице есть размеченная площадка перед приемным отделением. В 36-й больнице существует газон, который позволяет совершить посаду. В сложных метеоусловиях или в темное время суток мы можем садиться только на оборудованных площадках.
— Московский авиацентр работает по правилам гражданской авиации. Какие сложности возникают в связи с этим?
— Да, мы гражданская авиакомпания и работаем в соответствии с требованиями для гражданской авиации. В основном гражданская авиация предназначена для получения прибыли, перевозки людей и грузов. У нас задачи немного другие — мы ориентированы на спасение людей, поэтому в некоторых моментах есть сложности.
Например, построили здание высотой 200-300 метров со сложной геометрией крыши, куда невозможно приземлиться. Подъемник или лестница может достать до высоты 110 метров, а чтобы достать выше, нужно привлекать вертолет, так как у него нет ограничения по высотам. А чтобы забрать человека, нужно либо посадить вертолет на крыше, либо придумать механизм, чтобы снять человека с той же крыши. На сегодняшний день это лебедка, на которой спасатели спускаются, обхватывают пострадавшего и затаскивают в вертолет. Но есть технология, позволяющая забрать сразу нескольких пострадавших — это транспортно-спасательная кабина. Так вот, проблема в том, что по всем нашим нормам и законам перевозка людей запрещена на внешней подвеске, поскольку в случае какой-то непредвиденной ситуации с вертолетом летчик в первую очередь должен сбросить подвеску. Значит надо отступать от каких-то законов в экстренных ситуациях.
Основная проблема — вопросы легитимности применения того или иного средства спасения, которого нигде еще нет. Исключение составляют подвески с водосливными устройствами для тушения пожаров, так как Федеральные правила использования воздушного пространства позволяют нам отступать от некоторых требований при спасении жизней и ликвидации последствий ЧС. Это все-таки вынужденные, экстренные меры.
— Как возникла идея создания структуры, совмещающей в себе санитарную и пожарную авиацию?
— В 2000-х годах в таком мегаполисе как Москва, когда транспортная проблема нарастала, надо было применять новые технологии. Основной угрозой тогда были пожары, причем достаточно серьезные, и Москва приобрела противопожарные вертолеты Ка-32 и эксплуатировала их в различных организациях. Но потом поняли, что авиакомпании эксплуатировали эти вертолеты в собственных интересах. А из-за того, что количество пожаров было небольшое, это было просто экономически неэффективно. И в 2002 году было принято решение о создании городской структуры, которая бы занималась эксплуатацией всей авиатехники, которая закупалась на средства городского бюджета.
12 мая 2003 года постановлением правительства Москвы был создан Московский авиационный центр, который аккумулировал не только вертолеты города и вертолетные площадки для экстренных служб. Постепенно мы начали создавать систему реагирования и применения авиации в условиях Москвы. Первый крупный пожар, где мы впервые применили вертолет, произошел в 2005 году в «Вернисаже» в Измайлово. Такое знаковое событие показало высокую эффективность применения вертолетов для тушения пожаров.
После этого Правительство Москвы поставило задачу проработать вопрос оказания экстренной помощи людям, попавшим в чрезвычайные ситуации, ДТП или другую беду, где только вертолетом можно быстро доставить в больницу. В 2006 года было принято решение о приобретении легких вертолетов для эвакуации. Первый из них, ВК117С-2, мы получили в 2007 году, еще два — в 2008 году.
— Чем Московский авиационный центр действительно уникален?
— Московский авиационный центр — уникальное в своем роде учреждение. Содержание такой структуры достаточно накладно, для города это немалая нагрузка. Но польза ощутимей расходов, потому что, как это ни странно, человеческую жизнь можно оценить. Если бы, допустим, не тушили пожары с вертолетов, то ущерб был бы значительно больше. Смотрите, цистерна пожарной машины вмещает примерно 4 тонны воды, а вертолет за один сброс делает 5 тонн воды. И за 5-7 сбросов пожар потушен. Если все это пересчитать, то получается, что людей спасать выгодно.
Источник: ТАСС
Фото: Пресс-служба Департамента гражданской обороны, чрезвычайных ситуаций и пожарной безопасности Москвы
